– Да мы тут мозгами раскинули, – торопливо заговорил Коротышка, – что амбал этот, к холоду нечувствительный, как-то же сюда проник. Может, у него память не отморозило и он путь назад помнит?
– Может… – Согласился и опять закашлялся Сибиряк. – А допросить на месте не могли? Ну, бараны… А куда он нас выведет, подумали? Если ему на нашем морозе не холодно, значит, у него дома не теплей, чем здесь.
Сибиряк нагнулся, отсоединил крепления и освободился от лыж.
– Серый, головой отвечаешь. Прикрывай нас – дёрнется, сразу стреляй. Остальные – со мной, пойдём, поговорим с чебуреком.
Умник и Коротышка поспешили исполнить приказ авторитета. Потом все втроём, глубоко проваливаясь в снег, тяжело двинулись ко мне. Сибиряк вытащил из ножен на поясе угрожающего вида армейский штык-нож. Коротышка на ремне закинул за спину автомат и, приближаясь, поигрывал моей боевой дубинкой. Умник, оставаясь по-прежнему самым разумным из всех бандитов, немного приотстал, держа в руках автомат. Ещё один ствол направлял в мою сторону Серый. Ничего себе компания… Нужно заканчивать с цирком, своим недвусмысленным поведением мои новые знакомые в один миг решили свою участь.
По-прежнему делая вид, что ничего не понимаю, я пел, пел всё ту же песню. На мои плечи падал снег и не таял. Разве он мог растаять на теле мертвеца? Моя борода превратилась в единую сосульку, сосульки висели на моей голове всюду, даже в ноздрях. Я давно уже превратился в страшное живое подобие Снеговика, вон, даже детишки идут поиграть со мной…
Когда желающие моей смерти люди оказались совсем близко, я запел намного громче, во всю силу своих лёгких. Убийцы не поняли намёка и только громко засмеялись.
– Зассал зверюшка… – успел сказать Коротышка и тут же натужно захрипел. Я сам не понял, как оказался между ним и Сибиряком. Просто передо мной внезапно исчезли несколько метров, я переместился по своему желанию так быстро, что никто не успел совершить ни одного движения. Тело само знало, что нужно было делать. Одна рука, определив нужную точку, со скоростью молнии прошла под маской, пробила пальцами кожу и мышцы и, оставив за собой падающий мешком труп, неуловимо быстро вернулась ко мне. Другая рука, тем временем, прервала кашель Сибиряка, в районе груди страшным ударом, смешав вместе раздавленную плоть и изломанные кости.
Прошла какая-то секунда, а двое моих противников уже валились безжизненными мешками на грязный снег. Немного нагнувшись, я вывернул руку Сибиряка, подхватил падающий нож и, не целясь, снизу вверх, метнул в Умника. С удивительной точностью для первого в жизни броска, нож вошёл в горло бандита по самую рукоять. Умник повалился на спину, успев, всё же, нажать на спусковой курок. Непривычно громко тишину разорвала короткая очередь, но пули ушли вверх, пытаясь продырявить тёмный небесный купол.
Когда я убил третьего бандита, то неожиданно для себя прекратил петь.
Последний, оставшийся в живых, мародёр испуганно замер, боясь пошевелиться.
– Отдай авторучку, – тихо, но властно, по-русски приказал я ему, – только, смотри, без глупостей.
Услышав произнесённую мной фразу, Серый даже подпрыгнул на месте. Затем торопливо сорвал с плеча ремешок автомата и протянул оружие мне.
– Хочешь жить – не дёргайся, – приказал я ему, а сам медленно подошёл к Серому и взял в руки автомат. Понимая, что единственный оставшийся в живых бандит испуган, деморализован и не опасен, я повернулся к нему спиной и обошёл тела, собирая оружие. У Умника и Коротышки я забрал автоматы, а последней подобрал свою дубинку. Возле Сибиряка я задержался. Я расстегнул его защитный костюм и вытряхнул из него тело. Огромный объём телу придавало множество надетой друг на друга одежды, и я удивлённо отметил ещё один странный факт: каким образом мне удалось кулаком пробить такую защиту? И вообще, какой силы должен был быть удар, чтобы умертвить человека?
Положив у своих ног собранное оружие, я оделся в защитный костюм Сибиряка, а потом ещё снял с него маску с очками.
– Сколько до вашего логова? – деловито прощупал у пленного готовность к сотрудничеству.
– Да здесь… оно… рядом… – растерянно и испуганно, сбиваясь, поспешил ответить мне Серый.
Я вытащил у двух автоматов рожки, проверил оружие на наличие патрона в патроннике, и протянул автоматы Серому:
– На, потащишь, – третий автомат я благоразумно повесил на плечо, а в руку взял привычную полинезийскую дубину.
Серый послушно повесил автоматы стволами вниз себе на одно плечо. Отводя от меня в сторону глаза, скрытые очками, он с трудом выдавил мучивший его вопрос:
– Кто ты?
Что-то всех в последнее время интересует этот вопрос, а больше всех – меня…
– Ангел… Ангел смерти… – постарался нагнать я ещё больше страха на и без того до смерти напуганного пленного. – Бежать вам надо было от меня, а не играться со смертью… Сколько твоих дружков ещё осталось в вашем логове?
– Двое… и одна сосулька, – подтвердил прямым предательством свою жажду жизни Серый. – Совсем недавно было намного больше, но за последние дни, то с одним что-либо случится, то другой внезапно пропадёт…
– Веди меня, – распорядился я.
Серый как-то сразу просел всем телом, плечи вдруг поднялись выше головы. Понял, что зайти на огонёк я хочу не для того, чтобы поздороваться. Однако, ни слова не сказал и взял воткнутые рядом с ним в снег лыжные палки. Он терпеливо ждал, пока я снимал с Сибиряка ботинки и надевал их на себя. Потом молча оценил, как я сноровисто справился с лыжными креплениями.
Когда он понял, что я готов последовать за ним, то сразу пригласил в путь, повернувшись ко мне спиной. С места Серый профессионально взял высокий темп, пару раз обернулся и, убедившись, что я не отстаю, ещё прибавил хода. Я с удовольствием заставил тело работать в заданном темпе. С раннего детства моя мать водила меня, то на одну спортивную секцию, то на другую. Однако лыжи были для нас чем-то неприкосновенным, больше удовольствием, чем спортом. Сколько я себя помнил, столько мы с ней и выезжали сначала на трамвае, а потом на машине, на лыжную базу на окраину города и каждое воскресенье зимой проводили по несколько часов на лыжне. Помню, что народу на базе постоянно хватало. Одни ходили на лыжах для удовольствия, другие тренировались профессионально. Вот один такой профи и заметил меня, оценил мои старания и уже в начальных классах я выступал за свою школу, а потом за район и город на многих соревнованиях. Поэтому-то, я буквально дышал своему проводнику в затылок.