В паутине чужих миров. Рождение бога - Страница 38

Когда Денис купил дом в таких трущобах, мы все, кто его знал, порядком посмеялись над приятелем. Денису же было глубоко наплевать на наши шутки, он всегда был не от мира сего. Первым делом, после покупки, мой приятель принялся переоборудовать новое приобретение. Денису было совершенно безразлично, что в его двери и окна постоянно ломились наркоманы – он укреплял свои позиции в другом месте – в земле. Мой хороший друг и приятель всё время говорил, вызывая у нас смех своими словами, что рано или поздно должно случиться нечто подобное тому, что я сейчас наблюдал. И, как всегда, оказался прав. Он всё углублял и углублял погреб, бетонируя и всячески укрепляя его. В отличие от знакомых, Денис не проводил время в клубах или у компьютера. Ему не нужны были женщины. Всё своё свободное время он либо читал, либо усовершенствовал бункер. В убежище он скопил, со временем, большие запасы продовольствия, вывел высоко вверх воздухопроводы, где-то по дешёвке прикупил вполне приличный генератор. Уж кто-кто, а Денис должен был уцелеть в судный день.

Кроме Дениски у меня существовали кое-какие тайные намерения, о которых я ни словом не обмолвился ни Тангароа, ни Одину. Сначала я хотел удостовериться, что ничем не смогу помочь родителям, бабушке и дедушке, а уж потом займусь своим приятелем.

Я вытащил ногу из снега и сделал первый свой шаг в мёртвом мире. Нога снова провалилась в снежный покров по самое колено. Я пожалел, что у меня нет с собой лыж. В то же время отметил для себя, что под моими ногами совершенно отсутствовала ледяная корка, к которой я привык, передвигаясь зимой по улицам зимнего города. Всё правильно, откуда ей взяться? Привычная ледяная корка образуется в результате перепада температур, а в таком проклятом месте, где постоянно держатся полярные холода, она и не могла никак возникнуть. С другой стороны, мои ноги под весом тела уходят в снег всего лишь по колено, а не на всю длину ноги. Вероятно, в снеге находилось немало частиц пыли и пепла, которые меняли структуру зимних заносов, делая снежный покров более плотным, чем это было раньше. Похожим на своего рода рыхлую почву.

Начав двигаться, сразу же вспомнил добрым словом Тангароа. Полинезийский бог постарался и снабдил меня удивительным телом. Я практически не чувствовал холода.

Неожиданно мне в голову пришла довольно странная мысль: как я в этот момент выгляжу со стороны для случайного наблюдателя? Жуткая, фантастическая фигура, которая может свести с ума кого угодно. Голый, с ног до головы татуированный полинезиец, идущий в страшный мороз по заснеженной пустыне мёртвого и радиоактивного мира. Комок слёз невольно подкатил к моему горлу, и я запел полинезийскую песню смерти. Просто она, как нельзя кстати, подходила к месту и ко времени.

Тихо прося богов подземного мира подготовить мне место в стране теней, я с трудом преодолел ещё несколько метров и в недоумении остановился. Дальнейший намеченный маршрут движения пересекала цепочка следов, которые не могли оставить ни одни из известных мне земных созданий. Довольно крупный зверь недавно бродил по этой местности на четырёх конечностях, глубоко проваливаясь в снег, а за ним волочился крупный предмет, который мог быть только хвостом. Присмотревшись, насколько позволил мне окружающий полумрак, я внезапно сделал маленькое и довольно не радостное открытие. Следами, оставленными неизвестными существами, оказалась усыпана вся видимая поверхность ледяной «пустыни».

Мне захотелось подойти поближе и определить, кому они могли принадлежать. Подгоняемый любопытством, я медленно пошёл вперёд, но неожиданно снежный наст под ногами пришёл в движение. Довольно большой участок снежного покрова, в центре которого находился я, внезапно принялся на глазах оседать, обозначив линиями излома края обвала. Снег, торопливо, увлекая меня за собой, всей своей массой обрушился в какую-то пустоту, до этого хорошо спрятанную под снежным покрывалом.

«Всё время не везёт!» – успел подумать я, взмахнул руками, безуспешно пытаясь ухватиться за воздух, и, захваченный общим движением, начал падать вниз. Полёт оказался недолгим, а приземление довольно мягким. Тем не менее, оказавшись наверху большой снежной кучи, я испытал маленькие неудобства от нового испытания, в виде забитого снегом рта и покрывшей лицо холодной маски. Вытерев ладонью прилипший к лицу снег, я, первым делом, посмотрел наверх, намереваясь поскорее выбраться из западни, в которую угодил. Метрах в десяти над моей головой образовалась довольно обширное отверстие в своде, сквозь которое поступал хоть какой-то свет. Приблизительно, на глаз, определив расстояние, которое отделяло меня от свободы, я понял, что без подручных средств не смогу выбраться из ловушки.

Чтобы выяснить, где же я нахожусь и можно ли использовать какие-либо предметы для того, чтобы снова оказаться на поверхности, я осмотрелся. Тусклого света, поступающего в отверстие, вполне хватило для того, чтобы определить, что я провалился сквозь ветхую крышу, под тяжестью снега и своего тела, в один из старых складов для хранения зерна. Насколько я помнил, несколько десятков таких складов, порой наполовину утопленных в земле, окружали огромную башню элеватора. Благодаря конструкции и тому, что многие из них находились на склоне, приземистые здания уцелели, а со временем их засыпало снегом. В то же время, накопившийся на крыше снег, своей массой всё больше и больше оказывал давление на слабую кровлю. В конце концов, хватило маленькой добавки в несколько десятков килограмм, когда я попал на опасный участок, чтобы слабое перекрытие не выдержало.